«Это личное!» Как маленькая тайна может разрушить, а страшная правда сделать сильней - «Отцы и дети»

Легко жить, когда нечего скрывать, когда ни от кого у тебя нет никаких секретов. Но много ли таких людей вы знаете?..

Как, когда и зачем делиться сокровенным с другими, размышляет Анастасия Панкина — социальный работник, преподаватель школы приёмных родителей «Умиление», мама четверых детей, двое из которых приёмные.

Тайна, которая разделяет

Проблема тайны в том, что даже если она касается только нас, в каких-то ситуациях она, возможно, заставит нас соврать. А когда мы врём, это травмирует нас самих. Когда человек хочет сохранить тайну, он избегает ситуаций, где об этом придется говорить, разными способами уходит от темы. Например, некоторые из тех, кто не может иметь детей, но не хотят рассказывать об этом, убеждают сами себя и окружающих, что дети – это вовсе и не здорово.

Если же моя тайна касается другого человека, влияет на его жизнь — он имеет право эту тайну знать.

Тайны нас разделяют. Когда мы не можем поделиться с близким человеком чем-то очень важным, мы от него закрываемся, и это нас отдаляет друг от друга.

Как специалист по социальной работе я часто ходила в семьи, где есть химически зависимые люди. И там бывает много лжи, но всегда это чувствуется: в разговорах нарушена логика, люди пытаются закрыться – ведь любую тайну надо бережно охранять. Таким людям трудно помочь. Смотрите, все группы анонимных алкоголиков, наркоманов начинаются с чего? Первый шаг – это правда: «Я алкоголик», «Я наркоман». И тогда уже с этим начинается работа.

Но да, бывает страшно и тяжело говорить про себя правду даже там, где это требуется.

У нас в ШПР были двое потенциальных приёмных родителей, в прошлом употреблявших наркотики. Они об этом говорили открыто. Когда видишь, что человек не табуирует эту историю, готов с ней работать, понимаешь, что ему можно доверить ребёнка, особенно из проблемной семьи, с которым нужно будет эти темы обсуждать. А были те, у кого по определённым маркерам можно было увидеть наличие таких проблем в прошлом или даже в настоящем, но сами они это не озвучивали. А обычно мы подсознательно не доверяем людям, которые что-то про себя недоговаривают.

Правда, которая даёт силу

У меня есть история про мою старшую приёмную дочку.

Она переходила в новую школу и спросила: «Что мне сказать? Что моя мама Настя — специалист по социальной работе, а папа Рома работает на заводе, и есть братья-сестры?» Моя подруга-психолог посоветовала: «Нет, надо правду говорить. Скажи, что ты живёшь в семье под опекой».

Но Лиза пошла дальше. Как она и предполагала, в школе на первом же уроке её попросили рассказать о себе. Её мама и папа – наркозависимые, и в предыдущих школах она говорила про них неправду: сочиняла им биографии, профессии – папа был, например, моряком, мама экономистом. А здесь Лиза впервые в жизни встала и сказала: «Я живу под опекой, у меня опекун – Настя, у неё есть муж Рома. Мама моя сидит по статье 228 за распространение, папа мой умер от наркотиков».

И сразу стала героем класса.

В предыдущей школе она сидела на задней парте, её закидывали бумажками, а если где-то что-то пропадало, то всегда подозревали её. Одноклассники поступали так из-за страха — когда нас обманывают, мы это чувствуем и часто преувеличиваем опасность.

А в новой школе она сказала правду, и весь класс её зауважал. У нас дома отбоя не было от её одноклассников, которые дружили с ней, дружили со мной, рассказывали мне обо всех своих подростковых проблемах, даже про «синих китов». И Лиза этот период до сих пор вспоминает, как один из самых лучших в своей жизни.

Правда даёт человеку силу.

Тайна усыновления: что сказать ребёнку?

Когда приёмные родители говорят, что не готовы рассказывать ребёнку о том, кто его мама и папа, то получается, они не готовы к работе с его кровными связями. Эта неготовность влияет на судьбу ребёнка, он имеет право знать о родителях, о родственниках и во многих случаях даже может с ними общаться.

Он спрашивает: «А как я родился?» И приёмным родителям, если они хотят сохранить тайну, приходится врать.

Если у усыновителя нет кровных детей, и он это скрывает, скорее всего, он не готов принять ситуацию. Это худший вариант: «Своего ребёнка у меня нет, но я вот этого чужого выдам за своего». Возможно, это результат непроработанной потери (кровный ребенок умер, бесплодие). Тут примешивается ещё и тайная обида: «Он-то у кого-то появился, а у меня свои не родились».

Самому ребёнку, конечно, легче жить, когда его принимают, то есть прямо говорят, что дети в приёмной семье – это здорово, нормально. Тогда он растёт счастливым, не чувствуя, что его семья – какая-то не такая.

Но, к сожалению, бывают примеры другого сценария.

Женщина усыновила детей, но окружающим сказала, что они у неё родились. Но поскольку в её рассказах было слишком много проколов, чтобы сохранить свою тайну, она уехала в другую страну. Она живёт рядом с морем, дети уже в школу пошли, а муж не смог с ними уехать, так как у него здесь работа. Раньше она приезжала сюда и говорила: «Я так скучаю по России! Конечно, я человек отсюда». А дети её страдают, потому что они-то выросли там, где тёплое море, и они не понимают, зачем их привезли в эти холод и сырость. Более того, в последние годы, когда стало трудно перемещаться между странами, жена с детьми и муж вообще порознь живут. И всё это только из-за тайны усыновления.

Тайны, создающие ловушки

Ещё одна история. Меня как специалиста пригласили в семью, где дочка покуривала. Девочка замечательная – художница, училась в хорошей школе. Перепуганный папа с порога сразу выложил: «Вы-то знайте, она у нас приёмная, но это тайна». Они скрывают, потому что боятся, что она пойдёт по стопам своей мамы, которая была проституткой и алкоголичкой. И сами же смотря на неё с ужасом, выискивая черты кровной матери. А тут она ещё и покурила! У них тревога сразу зашкаливает, а поговорить с девочкой об этом они не могут.

Представьте, что на вас смотрят с ужасом оба ваших родителя, а вы даже не знаете, почему!

Они даже предупредить её не могут о возможной плохой наследственности. Но ведь, если кровные родители, например, были алкоголиками, то и у ребёнка снижена толерантность, и начни он употреблять, это быстрее перерастёт в зависимость.

Своим приёмным детям я говорила: «Ты в группе риска, потому что твои родители злоупотребляли. Если вы с подружкой выпьете одинаковое количество, то, может быть, с ней и ничего страшного не произойдёт, а ты можешь очень быстро вляпаться в алкоголизацию».

То есть когда у тебя нет тайны от ребёнка, ты можешь говорить о своих страхах, и это очень здорово. Главное, что даёт правда, — ты можешь с ней работать. Человека можно ещё в детстве предупредить: «Смотри – есть вот такая опасность». И это лучшая профилактика.

Как-то слышала такой разговор. В одной организации сотрудницы курили, прячась от своих детей, и коллега спросила их: «Зачем вы прячетесь?» — «Чтобы дети не увидели. Они не знают, что мы курим». Она говорит: «Подумайте, какой пример вы подаёте детям: курить можно, но надо хорошо спрятаться».

Думаю, если кто-то говорит ребёнку: «Да, я курю, но мне от этого плохо, я не могу избавиться от этой зависимости», — в этом больше смысла. Лучше знать врага в лицо, а не просто понаслышке, и говорить прямо о своих недостатках, а не вообще о том, что плохо.

Тем более, если негативный опыт остался у человека в прошлом, то, скорее всего, о нём тоже можно рассказать детям с той же целью – предупредить их о возможных опасностях. Можно сказать: «Со мной такое было, я пострадал, смог с этим справиться, но если забуду о своей слабости, то могу снова попасть в эту ловушку».

Если я этого не стыжусь, если считаю, что справился и если готов себя любить таким, то я об этом расскажу. А если это моё клеймо, то оно может быть каким угодно. Например: «Я из деревни, но притворяюсь городским», или «Мои родители были какими-то не такими…» Это непроработанная история, создающая сложности. Но это может стать историей про победы!

Мы думаем, что если что-то плохое о себе расскажем детям, то сразу же упадём в их глазах. Но это не так работает. Любовь и привязанность строятся на доверии и на том, что «я с тобой рядом».

Распространённая ошибка – думать, что дети не допускают неидеальности своих родителей. На самом деле, своей неидеальностью мы учим своих детей справляться с трудностями. И если правда не скрывается, то есть повод говорить об ошибках, их исправлении, покаянии.

Как говорить о тайне

Конечно, о некоторых вещах сказать трудно. Но если хочешь, чтобы тебя понял близкий человек, лучше с ним говорить. И тут отдельный вопрос, как?

Не обязательно делать это, когда тебя не спрашивают. «Нет, давай-ка я тебе сейчас как расскажу!» Важно, зачем ты открываешь правду.

Простой критерий, по которому можно понять, нужно или не нужно открывать что-то: делаешь ты это в интересах близкого человека или в своих.

Например, муж изменяет жене, а она всё это сливает на их малолетнего ребёнка, рассказывая ему: «Твой папа – негодяй! Он спит с другой женщиной!» Зачем ребёнку эта тайна нужна? Она высказана не в его интересах и в неподходящей форме. Надо постараться подать информацию так, чтобы она не травмировала.

Маленьком ребёнку надо рассказать то, что он сможет воспринять. Не надо 3-летнему говорить о том, что его мама, например, распространяла наркотики, но можно сказать, что она болела и не справлялась.

Действуя в интересах человека, ты можешь почувствовать, что для него лучше.

Помогает культурный контекст – книги, фильмы, где что-то подобное затрагивается. Универсальная схема: рассматриваешь похожую ситуацию, анализируешь её безопасно (она происходит не с тобой, а в художественном пространстве), потом говоришь, уже используя этот пример. То есть ищешь что-то похожее на свою историю, но с позитивным разрешением.

Если кто-то говорит: «Лучше бы вы мне про это не рассказывали!», — это понятная реакция на информацию, которую поначалу трудно принять.

Если тайну скрывали, но она открылась окольным путём, то нужно встречать ситуацию с открытым забралом и по-честному уже говорить все как есть. Самое первое, что можно сказать — о своих чувствах, чтобы человек понял, почему что-то скрывалось: «Да, мне было от этого больно. Я не знал, как тебе об этом сказать. Я тебя люблю и хотел уберечь, защитить».

Ни в коем случае нельзя закрываться и винить того, кто добрался до этой тайны, нельзя принижать его чувства: «Подумаешь! Всё у тебя было нормально, а ты тут теперь завёлся из-за пустяков!» Нужно попробовать разделить с человеком его чувства и понять, что он имеет право на эти реакции.

Опасно узнавать тайны в подростковом возрасте. Когда ребёнку исполняется лет 13-14, любой даже самый распрекрасный родитель «упадёт с пьедестала». Но если что-то вскрывается исподволь, то ребёнок считает, что его обманули: человек, которому он доверял, теряет его доверие. И ситуация, тем более подростку, кажется более страшной, чем на самом деле, потому, что её скрывали. То есть, чтобы избежать опасности, лучше уже подождать лет до 25, когда он повзрослеет и сможет со всем этим разобраться. И с другой стороны, если информация проработана человеком в детстве и с вашей помощью, то на вашей стороне будет открытость.

«Я тебе открою тайну, но ты никому не говори!»

Конечно, не надо раскрывать свои тайны всем подряд. Но если мы выстраиваем с кем-то отношения, важно быть открытым. При этом у любого человека есть личные границы: есть то, что можно трогать другим, а есть то, что трогать другим нельзя.

Например, мой папа, когда уезжал, свой велосипед приковывал к батарее, чтобы я его не взяла. И детям я потом говорила: «Смотрите: для нашего дедушки этот велосипед – настолько личная вещь, что даже мне, его дочке, эту вещь брать нельзя. А у меня другие границы: мой велосипед можно брать кому угодно и когда угодно. Даже если соседи придут и возьмут, я не против».

У наших душевных отношений тоже есть границы. Кто-то действительно готов давать информацию всем, а для кого-то, наоборот, важно, чтобы некоторые тайны сохранялись. Очень интересно, когда сосуществуют люди с разными границами и учатся их соблюдать.

Раскрыв ребёнку какой-то секрет, можно сказать ему: «Сынок, для меня важно, чтобы об этом весь наш посёлок не трубил. Я не люблю такого внимания к своей биографии, поэтому давай не будем это везде рассказывать».

Тайну хранить непросто. Но можно объяснить даже ребёнку: есть то, что мы рассказываем всем, а есть то, что только своим, это только наше.

При этом важно не перегружать ребёнка. Например, сказать: «Если кто-то узнает, что у меня диагноз, тебя заберут из нашей семьи», – это навесить на него непомерную ответственность.

Впрочем, это касается любого близкого человека, не только ребёнка: сообщая ему что-то, мы должны постараться ему не навредить. Еще раз повторюсь: надо действовать в интересах человека. И здесь, как везде, мерилом наши действий должны быть Божьи заповеди.

Тайны, которые нужно сберечь

Я знала одного человеком, который был в Афганистане за полгода до официального объявления боевых действий. Он не имел права никому об этом рассказывать – это была военная тайна. Срок ее действия был 25 лет. Когда стали появляться сообщества воинов-афганцев, где люди могли поделиться своими переживаниями друг с другом, он не мог рассказать об этом даже своей жене. Потом он говорил, что было очень тяжело молчать о своём опыте и не реагировать, когда при нём говорят про Афганистан. И когда срок тайны закончился, он наконец рассказал об этом близким, вошёл в «афганское» сообщество.

Всегда важно найти поддерживающее сообщество, то есть людей, у которых схожие ситуации. Там о том, что было для вас тайной, говорить можно, а не быть только среди «чужаков», которым ничего не расскажешь или которые не так поймут.

Когда всё время находишься в небезопасной среде, на это уходит много сил. Почему и есть группы людей с различными проблемами – в группе человек может рассказать всё, как есть, когда ему важно этим делиться. Очень важно находить своих, о чём бы ни шла речь – будь то психиатрический диагноз, пережитый в прошлом геноцид, алкоголизм и разное другое, о чем не скажешь первому встречному. Блокадники объединяются с блокадниками, инвалиды – с инвалидами, одинокие мамы – с одинокими мамами… Всем людям нужно, чтоб их понимали.

Может быть какая-то личная история, которая больше никого не касается. И сохраняя эту тайну, человек не может кому-то навредить. Он имеет право сказать: «Нет, я не готов говорить об этом». Это его решение. Но поскольку другой не знает, в чём проблема, то начинает опасаться. Когда нет сил на то, чтобы открыть какую-то информацию, можно обозначать, что тайна есть. Тогда не надо будет врать, надо будет использовать такое «правило стоп» — и это намного безопаснее для всех.

И действительно, не всегда можно и нужно о чём-то рассказывать. Нет каких-то правил, что ту или иную тайну надо раскрыть тогда-то и тогда-то. Мы чувствуем это интуитивно. Более того, иногда тайна может спасти жизнь, как в фильме «Жизнь прекрасна», где папа спасает сына от смерти в концлагере, говоря ему, что это всё игра.